Российское телевидение: всего лишь бизнес?
Добавлено: 15.03.2007, 22:17Телевизионные боссы сетуют на падение интереса к телевидению. Моду на сериалы сменяет мода на ток-шоу, за волной интереса к реалити-шоу идет волна новых аттракционов: теперь в танцоров, фигуристов или цирковых артистов переквалифицируются знаменитости. Гонка развлечений продолжается. НТВ активно раскручивает привлекательность и жуть желтых скандалов. Но все приедается, надоедает и перестает увлекать. Телевидение в России самое-самое -- самое яркое, самое богатое, самое тенденциозное, самое несвободное, самое распущенное, самое пошлое... Телевидение по-прежнему вызывает страсти и кокетливо отмахивается от нареканий. Оно в себе уверено. Но все-таки что такое телевидение сегодня и что оно значит в нашей жизни? Что такое телеэфир -- это национальное достояние или область для маркетинговых упражнений? Кто контролирует эфир, и правда ли, что власть так всемогуща? Свой взгляд на сложившееся положение нашему обозревателю Алене СОЛНЦЕВОЙ изложил главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета по культуре и искусству при президенте РФ, социолог Даниил ДОНДУРЕЙ.
-- Вы были организатором «круглого стола» на 10-м конгрессе НАТ (Национальная ассоциация телевещателей) на тему "Российское телевидение: всего лишь бизнес?". Насколько я понимаю, ваш доклад, сделанный для почина дискуссии, адекватного значению этой проблемы, обсуждения так и не вызвал. Тема оказалась слишком сложна для общего разговора, хотя в нем принимали участие генеральные директора ведущих телеканалов. Могу я вас попросить еще раз сформулировать ваши "шесть тезисов" -- кажется, столько их было? Впрочем, сначала другой вопрос: а зачем вообще беседовать на эту тему, что в ней такого неочевидного?
-- Когда десять лет назад я впервые услышал от Владимира Гусинского, что телевидение -- бизнес, и не более того, мне это утверждение показалось неожиданным, предельной антисоветчиной, почти откровением. Я тогда подумал: наконец на телевидение пришли креативные и успешные менеджеры. Они сумеют воспользоваться возможностями рекламы, рейтинговыми измерениями, сломают всепроникающую цензуру. Сформируют свежий взгляд на то, что можно, а чего нельзя делать на ТВ.
-- Ну вот он и сформировался, телевидение теперь самый крупный и влиятельный игрок на рынке СМИ...
-- Дело не в масштабе, а в понимании самой природы воздействия. Начнем с того, что не пора ли пересмотреть концепцию обозначения телевидения в качестве СМИ. Уже давно это не просто средство массовой информации, а система программирования сознания миллионов, инструмент жесткого контроля за их оценками и поведенческими практиками, мир психологических компенсаций, источник получения удовольствий, главный фактор формирования человеческого капитала... Именно телевидение, а вовсе не короли и президенты возводит теперь граждан в ранг национальной элиты. Не случайно, что три из двадцати наиболее уважаемых наших соотечественников по итогам опросов населения в конце 2006 года -- Андрей Малахов, Ксения Собчак и Владимир Познер (именно в такой последовательности) -- телеведущие. Да и все остальные -- начальствующие политики и звезды эстрады -- буквально ежедневно светятся на экране. Недостаточно называть ТВ и средством массовой коммуникации -- это же не сотовый телефон, не Интернет. Телевидение приходит к вам прямо в дом, на кухню, в спальню не как сигнал или сеть, а как пакет именно смыслов, столь необходимых для существования человека. И выбор тут вовсе не такой свободный и большой, как с покупкой колбасы или книг. Пока нет цифрового телевидения, вам в отличие от супермаркета не предлагают тысячи видов продукта. Не надо забывать, что у каждых четырех из десяти российских семей в 2006 году был доступ всего к двум телеканалам, а у шести из десяти -- к четырем!
Говорят, вы же свободны, ну и не смотрите то, что вам не нравится, выключите телевизор. Но это плутовское утверждение. Человек просто не может сегодня отказаться от эфира, как от предмета первой необходимости. По законам современной культуры это будет означать, что он, по сути, выключился из жизни -- можно сказать, покончил с собой! Как только мы просыпаемся, входим с улицы в свое жилье -- первым делом включаем телевизор. Как свет, как тепло и воду. В каждом втором случае этот жест не зависит от того, смотрим мы в этот момент телевизор или нет.
Так что ТВ далеко не обычный бизнес, а всегда "бизнес плюс". Много плюсов. Уникальная смысловая и технологическая среда, где средства доставки и продукты культуры неотделимы.
-- Хорошо, значит, речь пойдет о той телевизионной продукции, которую публика получает чуть ли не помимо своей воли?
-- Я лишь обращаю внимание. К примеру, никто не вспоминает о таком ключевом понятии современных медиа, как эфир. При том, что это величайшее общественное благо -- такого же значения, как территория, недра или язык. Уж никак не менее существенное, чем нефть, газ, лес, а завтра -- питьевая вода или чистый воздух. Но о газе мы говорим каждый день, а об эфире -- никогда! Хотя стоимость его воздействия на российский человеческий капитал намного больше, чем, скажем, капитализация "Газпрома".
-- То есть эфир -- это национальное достояние?
-- У нас до сих пор нет научного и тем более общественного осознания того, что это вообще такое. Кому принадлежит? По каким принципам должно использоваться, как контролироваться? Нашим телевизионщикам в этом плане невероятно повезло. В системе устройства страны нет -- кроме самого государства -- признанных носителей общественной пользы. Тех, кто бы общепризнанно и на деле отвечал за публичное предъявление и реализацию гражданских потребностей. Кто бы объяснил людям, что эфир не принадлежит ни акционерам телекомпаний, ни сообществу профессионалов, ни большинству зрителей. И даже -- государству. Он достояние всего российского населения, включая любые меньшинства (этнические, образовательные, имущественные, интеллектуальные). Вот в политике все более или менее ясно. Хотя народ суверен, все знают, в каком конкретном месте выражается его воля. Адрес точно известен, от него идет исчисление километража в России. Но даже высшие государственные комиссии не несут сегодня ответственности за состояние эфира как важнейшего в постиндустриальном мире общественного блага. Поскольку не обладают информацией о его реальном воздействии на людей, да и, кажется, не нуждаются в этом. Таким образом, телевидение у нас -- закрытая зона для анализа и осмысления. А может быть, слишком значимая, чтобы исследователям позволили в ней копаться. Хотя очевидно же, что в медийную эру все другие достояния невозможно сохранить без разумного использования эфира -- ни культуру, ни территорию, ни население. Но это тотально необсуждаемая тема.
Теперь о тех объяснительных обманках, которые в своих интересах используют телевизионные топ-менеджеры, они же единственные теоретики российских медиа. Самая внятная позиция у генерального директора НТВ Владимира Кулистикова: "Телевизор -- это обычный бытовой прибор, как холодильник" ("Известия", 19.07.2005.). Ему вторит лидер телевизионного сообщества и "Первого канала" Константин Эрнст: "Телевидение -- это общественная столовая... Мы работаем в сфере обслуживания" ("Сеанс", №29/30). Как вы понимаете, это лукавство, которое нельзя спрятать, даже если бы они добавили слова "специфическая", "уникальная", "мультифункциональная" сфера обслуживания.
Зачем это делается? Да потому, что концепция ТВ как сферы обслуживания позволяет внедрить в общественное сознание базовую установку: телевидение лишь удовлетворяет имеющиеся на данный момент потребности большинства зрителей и полностью от них зависит. Никак не способно повлиять на состояние самовоспроизводящихся вкусов. Именно поэтому эфир становится экономической, а следовательно, и содержательной жертвой массового потребителя. И дальше уже главная хитрость: позволить себе обратиться к интересам продвинутого меньшинства -- значит выступить против нашего частного бизнеса! Вместо того чтобы всеми силами сохранять (консервировать) сложившееся положение вещей, вы захотите требовать от нас гигантских и подчас непосильных усилий по развитию и ценностному перепрограммированию населения! Ну не теория, а сплошное облегчение телеработы. Удобное, позволяющее хорошо зарабатывать на продаже продуктов, обращенных к самым простым и даже низким побуждениям.
см. продолжение
-- Вы были организатором «круглого стола» на 10-м конгрессе НАТ (Национальная ассоциация телевещателей) на тему "Российское телевидение: всего лишь бизнес?". Насколько я понимаю, ваш доклад, сделанный для почина дискуссии, адекватного значению этой проблемы, обсуждения так и не вызвал. Тема оказалась слишком сложна для общего разговора, хотя в нем принимали участие генеральные директора ведущих телеканалов. Могу я вас попросить еще раз сформулировать ваши "шесть тезисов" -- кажется, столько их было? Впрочем, сначала другой вопрос: а зачем вообще беседовать на эту тему, что в ней такого неочевидного?
-- Когда десять лет назад я впервые услышал от Владимира Гусинского, что телевидение -- бизнес, и не более того, мне это утверждение показалось неожиданным, предельной антисоветчиной, почти откровением. Я тогда подумал: наконец на телевидение пришли креативные и успешные менеджеры. Они сумеют воспользоваться возможностями рекламы, рейтинговыми измерениями, сломают всепроникающую цензуру. Сформируют свежий взгляд на то, что можно, а чего нельзя делать на ТВ.
-- Ну вот он и сформировался, телевидение теперь самый крупный и влиятельный игрок на рынке СМИ...
-- Дело не в масштабе, а в понимании самой природы воздействия. Начнем с того, что не пора ли пересмотреть концепцию обозначения телевидения в качестве СМИ. Уже давно это не просто средство массовой информации, а система программирования сознания миллионов, инструмент жесткого контроля за их оценками и поведенческими практиками, мир психологических компенсаций, источник получения удовольствий, главный фактор формирования человеческого капитала... Именно телевидение, а вовсе не короли и президенты возводит теперь граждан в ранг национальной элиты. Не случайно, что три из двадцати наиболее уважаемых наших соотечественников по итогам опросов населения в конце 2006 года -- Андрей Малахов, Ксения Собчак и Владимир Познер (именно в такой последовательности) -- телеведущие. Да и все остальные -- начальствующие политики и звезды эстрады -- буквально ежедневно светятся на экране. Недостаточно называть ТВ и средством массовой коммуникации -- это же не сотовый телефон, не Интернет. Телевидение приходит к вам прямо в дом, на кухню, в спальню не как сигнал или сеть, а как пакет именно смыслов, столь необходимых для существования человека. И выбор тут вовсе не такой свободный и большой, как с покупкой колбасы или книг. Пока нет цифрового телевидения, вам в отличие от супермаркета не предлагают тысячи видов продукта. Не надо забывать, что у каждых четырех из десяти российских семей в 2006 году был доступ всего к двум телеканалам, а у шести из десяти -- к четырем!
Говорят, вы же свободны, ну и не смотрите то, что вам не нравится, выключите телевизор. Но это плутовское утверждение. Человек просто не может сегодня отказаться от эфира, как от предмета первой необходимости. По законам современной культуры это будет означать, что он, по сути, выключился из жизни -- можно сказать, покончил с собой! Как только мы просыпаемся, входим с улицы в свое жилье -- первым делом включаем телевизор. Как свет, как тепло и воду. В каждом втором случае этот жест не зависит от того, смотрим мы в этот момент телевизор или нет.
Так что ТВ далеко не обычный бизнес, а всегда "бизнес плюс". Много плюсов. Уникальная смысловая и технологическая среда, где средства доставки и продукты культуры неотделимы.
-- Хорошо, значит, речь пойдет о той телевизионной продукции, которую публика получает чуть ли не помимо своей воли?
-- Я лишь обращаю внимание. К примеру, никто не вспоминает о таком ключевом понятии современных медиа, как эфир. При том, что это величайшее общественное благо -- такого же значения, как территория, недра или язык. Уж никак не менее существенное, чем нефть, газ, лес, а завтра -- питьевая вода или чистый воздух. Но о газе мы говорим каждый день, а об эфире -- никогда! Хотя стоимость его воздействия на российский человеческий капитал намного больше, чем, скажем, капитализация "Газпрома".
-- То есть эфир -- это национальное достояние?
-- У нас до сих пор нет научного и тем более общественного осознания того, что это вообще такое. Кому принадлежит? По каким принципам должно использоваться, как контролироваться? Нашим телевизионщикам в этом плане невероятно повезло. В системе устройства страны нет -- кроме самого государства -- признанных носителей общественной пользы. Тех, кто бы общепризнанно и на деле отвечал за публичное предъявление и реализацию гражданских потребностей. Кто бы объяснил людям, что эфир не принадлежит ни акционерам телекомпаний, ни сообществу профессионалов, ни большинству зрителей. И даже -- государству. Он достояние всего российского населения, включая любые меньшинства (этнические, образовательные, имущественные, интеллектуальные). Вот в политике все более или менее ясно. Хотя народ суверен, все знают, в каком конкретном месте выражается его воля. Адрес точно известен, от него идет исчисление километража в России. Но даже высшие государственные комиссии не несут сегодня ответственности за состояние эфира как важнейшего в постиндустриальном мире общественного блага. Поскольку не обладают информацией о его реальном воздействии на людей, да и, кажется, не нуждаются в этом. Таким образом, телевидение у нас -- закрытая зона для анализа и осмысления. А может быть, слишком значимая, чтобы исследователям позволили в ней копаться. Хотя очевидно же, что в медийную эру все другие достояния невозможно сохранить без разумного использования эфира -- ни культуру, ни территорию, ни население. Но это тотально необсуждаемая тема.
Теперь о тех объяснительных обманках, которые в своих интересах используют телевизионные топ-менеджеры, они же единственные теоретики российских медиа. Самая внятная позиция у генерального директора НТВ Владимира Кулистикова: "Телевизор -- это обычный бытовой прибор, как холодильник" ("Известия", 19.07.2005.). Ему вторит лидер телевизионного сообщества и "Первого канала" Константин Эрнст: "Телевидение -- это общественная столовая... Мы работаем в сфере обслуживания" ("Сеанс", №29/30). Как вы понимаете, это лукавство, которое нельзя спрятать, даже если бы они добавили слова "специфическая", "уникальная", "мультифункциональная" сфера обслуживания.
Зачем это делается? Да потому, что концепция ТВ как сферы обслуживания позволяет внедрить в общественное сознание базовую установку: телевидение лишь удовлетворяет имеющиеся на данный момент потребности большинства зрителей и полностью от них зависит. Никак не способно повлиять на состояние самовоспроизводящихся вкусов. Именно поэтому эфир становится экономической, а следовательно, и содержательной жертвой массового потребителя. И дальше уже главная хитрость: позволить себе обратиться к интересам продвинутого меньшинства -- значит выступить против нашего частного бизнеса! Вместо того чтобы всеми силами сохранять (консервировать) сложившееся положение вещей, вы захотите требовать от нас гигантских и подчас непосильных усилий по развитию и ценностному перепрограммированию населения! Ну не теория, а сплошное облегчение телеработы. Удобное, позволяющее хорошо зарабатывать на продаже продуктов, обращенных к самым простым и даже низким побуждениям.
см. продолжение
